- Ты знаешь, что твой брат - дрянь? - отец говорил с нажимом, даже не спрашивая, а утверждая.
- Папа, я все знаю, - устало отвечал Роберт, старательно пряча взгляд. - От меня ты чего хочешь?
- Неужели непонятно? - насмешливо переспросил тот. - Ну, мои детки никогда догадливостью не страдали. Идиот, пиши заявление о том, что этот отморозок регулярно избивает твоего пожилого отца. Он должен сесть.
Слово «должен» было произнесено с особым нажимом.
- Это неправда, - Роберт поежился. - Слушай, отец, я в вашей войне не участвую. Не вмешивай ты меня в это дело.
Внезапно левую щеку словно обожгло. Пощечина была неожиданной и тем более обидной. Он только успел вскинуть глаза на разъяренного родителя, как удары посыпались градом. Затем перед глазами сверкнул кухонный нож…
РОДНЫЕ
В семье было четверо детей, три брата и сестра, Роберт - младший. Старший брат Лев, Левка, Левчик - неизменная защита от жестких нападок отца и обидчиков во дворе. Роберт обожал брата. Сестра Эстелла - кокетливая, эффектная девчонка, в которую была влюблена вся мужская половина улицы. Раньше она гоняла с мальчишками мяч и ныряла в ближайшем канале. Потом повзрослела и расцвела. Сейчас мечтала о замужестве, но пока каждый кандидат в мужья слетал с лестницы, подгоняемый грозным голосом отца.
- Только голодранцев не хватало! Настоящий зять увеличивает капитал тестя, а не требует расходов на всякие глупости! - кричал отец, потрясая кулаками.
Так повторялось не раз. Наконец не выдержала даже мать, которая никогда не перечила мужу.
- Послушай, Марат, девочке пора замуж, - заговорила она мягко после очередного скандала, когда расстроенная Эстелла заперлась у себя в комнате. - Пусть выберет себе хорошего человека, и сыграем свадьбу.
- Хороший человек - не характеристика, - рявкнул в ответ супруг. - Я - хозяин крупного ресторана, двух магазинов и нескольких кафе - не отдам ее замуж за того, кто не способен преумножить мое состояние. Ты человек, если у тебя в кармане хрустят доллары.
- Но ведь она…
- Сделает, как я скажу, - рыкнул Марат Леонович. - А нет, так пусть катится на все четыре стороны. А ты чего вмешиваешься? Кто разрешил не в свое дело соваться?
Жена молча поднялась и ушла на кухню. Она давно поняла, что совершила в жизни непростительную ошибку в тот день, когда позволила мужу безнаказанно поднять на себя руку. Теперь оставалось платить.
Еще один брат, самый близкий по возрасту и общению - Генрих. С ним все было просто - вместе играли, вместе дрались бок о бок, ели из банки варенье, добытое из буфета.
РАСПАД
Первым ушел Левка. У брата были большие музыкальные способности. Он мечтал о серьезной учебе. Еще в школе одна знакомая научила немного играть на фортепиано, объяснила ноты, аккорды. И Левка «заболел» музыкой.
Роберт помнил, как брат умолял отца помочь с поступлением в музыкальный лицей, а затем в консерваторию.
- Мне твое бренчание не нужно, - сквозь зубы цедил отец. - Мужчина должен уметь деньги зарабатывать. Все равно Гоголем не станешь.
- Гоголь был писателем, - снисходительно поправлял Левка. - А я музыкантом быть хочу.
- Да хоть ежом, мне все одно, - гнул свое отец. - Работай, неси в дом доход.
И неожиданно Левка сдался. Устроился к отцу в ресторан, изучил бухгалтерию и начал зарабатывать. Но вскоре выяснилось, что часть денег он тратит на частные уроки музыки.
- Вор! - орал отец, багровея от натуги. - Я тебя для чего на работу взял, чтобы ты деньги на ветер пускал?! Вон из дома!
И Левка ушел. Но отец на этом не остановился. Он преследовал сына, позорил его на каждом рабочем месте и добивался увольнения. И однажды ночью в ворота постучали сотрудники милиции. Брат повесился в своей комнате на люстре.
В семье об этой трагедии говорили только шепотом.
Через несколько месяцев исчезла Эстелла, но вскоре появилась с обручальным кольцом на пальце.
- Я вышла замуж, - гордо объявила она и уже через несколько минут стояла на улице с алеющими от пощечин отца щеками. Под глазом набухал синяк.
И вот настала очередь Генриха. Со времени смерти старшего брата он начал прикладываться к спиртному. Роберт чувствовал, как в нетрезвой голове растет ненависть к отцу.
Однажды Генрих пришел сильно пьяным.
- Папа! - начал с порога. - Поздравь меня. Я работу нашел!
- Вот как? Тунеядец и недоучка нашел работу! - с издевкой ответил тот.
- Ну, недоучки мы все, - пьяно икнул Генрих. - Ты же ни за кого из нас платить в институте не желаешь.
- А зачем вкладываться в недорослей? - деланно удивился отец. - Надо не штаны за партами просиживать, а деньги делать.
- Штаны?! - внезапно взревел не своим голосом Генрих. - По-твоему, учеба - это безделье?! Ты из какой глубины веков к нам явился?! Дикарь отмороженный!
- Ах ты, - Марат замахнулся, но сын с внезапной для пьяного прытью увернулся от удара.
ВЕСТНИКИ БЕДЫ
- Теперь моя очередь, папа, - объявил Генрих. И направился в сторону Марата Леоновича с видом, не предвещавшим ничего хорошего. Но отец оказался проворнее и быстро шмыгнул в свою комнату. Закрывшись, он принялся придвигать к двери тяжелый комод.
Сын не сдавался. Он выскочил из дома и помчался к окну. Минута - и над подоконником возникла его кудрявая голова.
- Открой, папа, - с притворной кротостью попросила голова.
- Пошел вон! - рявкнул отец.
Кудри исчезли, зато в периметре рамы мелькнул кулак и на стекло обрушился удар. Взвизгнула за дверью мать. Не своим голосом завопила домработница. Дрожащей рукой отец набрал 10-02. Приехавшие милиционеры забрали парня.
А на следующий день отец позвал Роберта в свою комнату для беседы.
- Месяц назад у тебя состоялась помолвка, - начал он безапелляционным тоном.
- Да, и я женюсь на девушке, на которую ты указал, - пожал плечами Роберт.
- Так вот, свадьбы не будет, - словно обухом по голове.
- Как? - изумился сын. - Ведь мы помолвлены, мои друзья ее знают, да и девушка хорошая. Нельзя обижать.
- Ну, это не проблема, - скажешь, что я не разрешил. Денег на свадьбу нет.
- Папа, ты с ума сошел? Мне 21 год! Как это «папа не разрешил»?
- Я пока еще тебя кормлю и одеваю. Так что имею право не разрешать!
- Ты кормишь? Хорошо. А то, что я вместо института пришел к тебе в ресторан директором и вот уже полтора года не получаю зарплату - нормально?
- Одному из вас выдавал на руки, и что? Не в дело пошли денежки, не в дом, а на всякую ерунду.
- Это мои деньги! - не выдержал Роберт. - Или я ухожу.
- Хорошо, - вдруг успокоился старик. - Об этом еще поговорим. А теперь сядь. У меня для тебя поручение. Ты знаешь, что твой брат - дрянь?
БЕДА
Роберт защищался, как мог, но старик наседал. Когда же перед глазами парня мелькнуло лезвие кухонного ножа, он почувствовал, что пришел тот момент, которого так боялся. Отец несколько раз ударил рукояткой ножа о стол.
- Подумай, мальчишка, стоит ли перечить отцу! Я тебя породил!
- Ты меня и убиваешь! - закричал парень надрывно. - И не только меня! Ты превратил мать в забитое, бессловесное создание, унизил сестру, выгнал ее из родного дома ни с чем! Ты толкнул на самоубийство Левку, затравив его, и теперь с моей помощью пытаешься посадить Генриха. А я буду следующим, потому что не собираюсь вечно лизать твои башмаки!
Отец приблизился, выпучив глаза и сжимая нож в руке. В один момент сын выхватил оружие из старых рук и вонзил его в мягкий податливый живот жертвы. Марат охнул и, как-то нелепо загребая ногами, осел на пол. Некоторое время он ошеломленно смотрел на своего убийцу, затем откинулся назад, хрипло выдохнул и затих. Некоторое время парень молча смотрел на труп человека, который должен был быть для него самым близким, самым родным. И не чувствовал ни угрызений совести, ни страха. Он вышел из комнаты, прошел в ванную, сбросил с себя одежду. Замочил в тазу, переоделся в новую и направился в дом сестры. Чтобы решить, как вытащить из отделения Генриха. О том, что случилось дома, сестре не сказал.
ЭПИЛОГ
Отца нашла домработница, на ее крик прибежала мать. Через полчаса дом был оцеплен милицией. И ближе к вечеру вернувшегося домой Роберта арестовали.
Он не стал лгать, выкручиваться. Спокойно, четко рассказал обо всем происшедшем. Так же спокойно, без лукавства давал показания в суде. И все присутствовавшие в зале переглядывались - слишком страшная нарисовалась картина, напоминающая события романа Арчибальда Кронина «Замок Броуди».
Но закон есть закон, и Роберт был приговорен к девятнадцати годам лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
- Он купил мою свободу ценой собственной, - сказал Генрих.
- Теперь я могу жить без страха, - добавила Эстелла.
Мать горестно вздохнула.
Имена и фамилии изменены.
По материалам Генеральной прокуратуры РУз
25.08 №34
