Эта исповедь – рассказ человека, который попал в гущу событий, разворачивающихся в Центральной Азии в конце 90-х - начале 2000-х годов: активизация террористического движения «талибан» в Афганистане, немалую роль в поддержке которого сыграли радикальные исламисты, выходцы из Узбекистана, Джума Намангани и Тахир Юлдаш…
Меня зовут Дильшод... нет, заключенный Ходжиев Дильшодбек. Я родился 14 декабря 1973 года в Намангане и стал шестым ребенком в нашей большой семье.
Отец работал инженером-технологом на областной нефтебазе, мать трудилась на ткацкой фабрике. У меня было счастливое детство...
В 6-м классе, когда я захотел научиться какому-нибудь ремеслу, меня взял к себе учеником плотник нашей махали, усто Олим. Устоз передал мне все азы этого мастерства, а потом я уже стал оттачивать его на практике. Так что в 18 лет я уже мог работать плотником самостоятельно. А тут подоспела и призывная пора. Однако отслужить в армии мне так и не удалось: во время медосмотра у меня выявили язву двенадцатиперстной кишки, поэтому пришлось проходить альтернативную службу.
Надо сказать, что еще обучаясь у усто Олима, я приобщился к чтению намаза, и в дальнейшем моя заинтересованность в изучении религиозных знаний только росла. Азам религиозной науки учил меня бывший ученик усто Олима Абдували-ака. А потом в Намангане открыли мечеть «Гумбаз», и я с удовольствием стал ее посещать…
Я на время оставил религиозные занятия, когда начал работать и открыл плотницкую мастерскую. В это же время отец взял в аренду участок земли, чтобы выращивать виноград и бахчевые. Конечно же, ему нужна была моя помощь. И в свободное от работы время мы с ним отправлялись на поле. Мне совершенно не нравилось это занятие, к тому же я хотел накопить денег на свадьбу, поэтому вернулся в мастерскую, ушел с головой в работу, приезжая к отцу лишь изредка.
Это не могло не сказаться на наших с ним отношениях. Отец сильно обиделся, даже перестал здороваться, не разговаривал со мной. Мне тоже было очень обидно, и я стал думать только об одном - как поскорее уйти из родительского дома. В это время я встретил еще одного ученика усто Олима - Нуриддина-ака. Мы разговорились, и в откровенной беседе я честно рассказал о своем желании. Он же просиял от радости:
- Не переживай, братишка, поезжай заграницу, будешь там хорошо зарабатывать. Я помогу тебе, - сказал он, загадочно улыбнувшись. - Хочешь, помогу уехать в Россию, хочешь - в Пакистан через Афганистан, в Арабские эмираты. Четыре года будешь работать и заниматься спортом. Потом вернешься с чемоданом денег, глядишь, все наладится.
Это предложение соответствовало моим наивным планам, и я тут же согласился. Нуриддин-ака предупредил, что я поеду не один, меня будет сопровождать парень по имени Салихан, тоже ученик усто Олима. При этом он неоднократно повторил, чтобы мы ни словом не обмолвились об этом устозу. Так я сделал первый шаг на тропу заблуждений…
2 октября 1994 года мы, переночевав в доме Нуриддина-ака, ранним утром вышли в дорогу. Вместе с незнакомым нам односельчанином Нуриддина-ака нас было четверо. Потом к нам присоединился некий Абдували, которого Нуриддин-ака представил нам как проводника, с ним было еще несколько парней. Нуриддин-ака, тихо переговорив с Абдували, посадил нас на автобус по маршруту Наманган – Ош, а сам, попрощавшись, вышел из автобуса.
…В Оше нас временно разместили в старом доме. За это время к нам присоединились и другие парни. И вот группой в составе 21 человека мы на автобусе отправились в Таджикистан.
В маленьком городке Хорог нас встретили местные жители, и уже через день переправили через реку - в Афганистан. Здесь по прибытии нас оставили в маленьком кишлаке на берегу реки. Через два дня пришла группа людей во главе с командиром. Это был Джума Намангани. Он дал нам в провожатые трех-четырех человек, и мы вновь отправились в путь. Шли пешком три дня, очень устали. В одном месте нас ожидал «КамАЗ», который довез до афганского кишлака Барак. Там нас встретила группа боевиков «Партии исламского возрождения Таджикистана». Через два дня прибыл и Джума Намангани с остальными парнями. Все вместе мы ехали еще два дня и приехали в город Таххор. Там нас встретил Тахир Юлдаш и забрал в Кундуз.
Здесь в доме и резиденции Тахира Юлдаша нас приютили на несколько дней, после - мы перекочевали в находящийся неподалеку кишлак Гуртепа. Там, наконец, начали заниматься спортивной подготовкой.
Однажды в лагерь пришли Тахир Юлдаш и Джума Намангани, стали беседовать с каждым из нас.
- Я приехал, чтобы заниматься спортом, - ответил я твердо.
Тахир разозлился и посмотрел на Абдували:
- Что это за разговоры?! Нужно было объяснить конкретную цель! - закричал он. - Я заберу вас с собой, - и жестом указал на меня и Салихана, - сам займусь вами…
Мы вернулись в Кундуз, и там он вручил нам автоматы марки «АКМ», и мы приступили к военному обучению. После этого все стало проясняться. Я понял, что совершил большую ошибку. Передо мной вставало лицо отца, хотелось припасть к его ногам и заплакать. Но назад дороги не было. Тахир Юлдаш сделал меня своим телохранителем. Но, несмотря ни на что, меня не покидала надежда вернуться домой…
Как телохранителю Тахира Юлдаша мне пришлось изрядно поколесить: глава боевиков постоянно переезжал с места на место, причем вместе с семьей. Так после одного военного конфликта нам пришлось перебраться из Кундуза в Таххор. Потом мы поехали в Кабул, оттуда - в пакистанский город Пешавар, где арендовали дом. В 1996 году Тахир Юлдаш отправился в Турцию, я же остался ждать его указаний. За старшего в доме остался сподвижник Юлдаша - некий Алишер. Он невзлюбил меня, между нами часто стали происходить конфликты.
В отсутствие Тахира Юлдаша в дом прибыли четверо дагестанцев - им нужно было добраться до лагеря арабов, расположенного в окрестностях афганского города Хост. Я обрадовался – появилась, наконец, возможность ускользнуть из под гнета Алишера - и вызвался проводить их туда. Дорогу туда я знал хорошо - в 1995 году приезжал туда вместе с Тахиром Юлдашем - там базировался военный лагерь для боевиков и террористов.
Однако близ границы мы сбились с пути и попали в лагерь «Джадвал». Нас встретил человек по имени Абу Ато. Узнав о цели визита - дагестанцы прибыли просить о тщательной военной подготовке - сказал, что у него нет людей, знающих русский язык, но дагестанцы не отставали. Тогда Абу Ато сдался. По его приказу обучать нас стрельбе из легкого стрелкового оружия начал один старый чеченец.
...Тахир Юлдаш появился в Афганистане только через два месяца. Пришел проведать нас в лагерь и сказал:
- Ты должен пройти более сильное обучение, я отправлю тебя в лагерь «Холдан».
Это не понравилось Абу Ато. После приезда Тахира его отношение ко мне резко изменилось. Он отстранил меня от занятий по взрывному делу и обращению с тяжелым оружием. Я стал только наблюдателем и в дальнейшем был вынужден вернуться в Пешавар.
Несколько месяцев я находился в Пешаваре. Однажды к нам в дом пришли турки. Тахир Юлдаш велел отвести их в лагерь «Джадвал». Там я вновь встретил Абу Ато.
- Оставайся здесь, сам обучай своих гостей, - сказал Ато.
- Я не могу остаться, - ответил я, - скоро мы с Тахиром вернемся в Наманган. Таково условие доставки «гостей» в «Джадвал»…
Абу Ато покачал головой. Он хорошо знал цену обещаниям.
Я вернулся в Пешавар и попросил у Тахира разрешения вернуться в Наманган. Он обещал отпустить меня, когда вернется из Турции.
Он действительно скоро вернулся и привез с собой сына - Халида. Я встретил их в аэропорту Исламабада. Вскоре Тахир поручил мне отвезти Халида в Кабул. Мы выехали, однако на первой же границе возникла проблема: Халид был гладко выбрит, и в нем заподозрили англичанина. Пришлось вернуться обратно. Во второй раз Халида сопровождал другой человек.
***
В 1998 году я надорвался, подняв тяжесть. Врачи поставили диагноз: грыжа позвоночного диска. К душевным страданиям прибавились телесные. Но кочевой образ жизни никто не отменял. Я так же, как и прежде, должен был сопровождать Тахира во всех его поездках.
Сначала мы переехали в Кабул, где Тахир Юлдаш после встречи с главарем «Талибана» получил резиденцию. А вскоре он отправил меня сопровождать в сопровождении Халида и еще одного афганца Абу Акса в лагерь «Холдан» для «повышения квалификации».
После прохождения подготовки я сопровождал Тахира, Джуму Намангани и других боевиков в Кандагар, где они встретились с главарем «Талибана» Муллой Омаром и провели переговоры.
Затем мне сделали киргизский паспорт с визой для поездки в Саудовскую Аравию. И в конце 1998 года мы отправились туда для совершения умры.
Пробыли там более двух недель, встретились с афганскими узбеками, арабами и главарем группы террористов «Хизби ислом харакати» в Афганистане Гулбиддином Хикматъёром. Затем поехали в Иорданию. Гостили в доме старого знакомого Тахира Юлдаша. Через две недели отправились в Дубаи. Закупили там религиозную литературу, аудиокассеты и отправили в Кабул, а сами вылетели в Иран. В Тегеране нас встретили представители группы «Сипох» (члены этой группы - сподвижники Имама Хомейни). Тахир Юлдаш провел переговоры, были обсуждены некоторые вопросы. Первый - выделить место для Алишера и его семьи в резиденции, предоставленной организацией «Сипох» для ИДУ. Второй - оказание помощи и поддержки сообщникам Тахира Юлдаша.
В конце визита, когда мы собирались уходить, из Турции позвонил человек Тахира и сказал, что в Ташкенте кое-что произошло, и в Турцию нам нельзя возвращаться. Это было 16 февраля 1999 года.
***
Домой дорога была закрыта… Пришлось вернуться в Афганистан. Боль в позвоночнике стала невыносимой - я уже не мог ходить. Тахир повел меня к врачу. Прежний диагноз подтвердился, некоторое время лечился у табиба, которого нашел Тахир, но безрезультатно…
Бежать я не мог - отступников карали смертью. Тем более незадолго до этого я женился, и на мне лежала ответственность за семью. Джума Намангани привез ко мне своего врача-таджика, но и его лечение не помогло, тогда он порекомендовал ехать в Иран.
Там в это время обосновался Алишер, ему как раз нужен был помощник - так я с семьей попал в Иран. Под началом Алишера стал встречать и провожать «гостей». В 2000-2001 годах мы переправили через границу в Афганистан множество сбившихся с пути чеченцев, афганцев, арабов, узбеков.
Летом 2001 года Алишера с семьей забрали в Кабул. Его функции возложили на меня. После трагедии 11 сентября 2001 года в моей жизни начались новые трудности - я вынужден был скрываться: жил с семьей в небольшом городке на ирано-афганской границе и не мог выйти из дома в течение полугода.Мой первый ребенок, дочь Хадича, родилась в Машхаде, сын Абдурахман родился Тайибат-эль-Имаме. Дальше так жить было невозможно. Но куда идти?
Я решил рискнуть! Оставил семью в Захедане и поехал в Пакистан к Тахиру Юлдашу.Он рассказал, что Джума Намангани трагически погиб в бою… Я с ужасом подумал, что и нас ожидает такая же судьба.
Двадцать дней я жил в Ване под угрозой. Меня мучили думы о семье… Я не мог их оставить, решил вернуться на свой страх и риск. Как выяснилось волновался не зря: почти сразу же после приезда в Захедан меня задержали сотрудники службы безопасности. Через семь дней меня с членами семьи выдворили в Пакистан с условием не возвращаться в Иран.
Пришлось вновь осесть в Ване. Здесь, кроме людей Тахира Юлдаша, были общины уйгуров, арабов. Осенью 2003 года началась война между этими общинами и пакистанскими силовиками. При столкновении погиб руководитель уйгурской общины Абдулмухаммад. Тахир Юлдаш срочно вызвал меня и отправил с семьей в пакистанский город Кветта для помощи талибам. Им нужен был боевик, хорошо знающий территорию Ирана и Пакистана, способный перемещаться по ней.
В Кветте я работал в течение полугода под предводительством главаря талибов Мавлави Усмони. По его поручению несколько раз ездил в Иран. Через полгода продолжил деятельность в Пешаваре. В мои задачи входила поддержка связи между Усмони и Тахиром Юлдашем, я доставлял материальную помощь талибов Тахиру Юлдашу - оппозиционеру пакистанского правительства.
В 2004 году родился мой третий ребенок - сын Абдухалик. В начале 2005 года прибыл представитель от Абу Мусаба аз-Заркави, воюющего против войск США в Ираке. Он захотел увидеться с Тахиром до встречи с группировкой «Аль-Каида», но не успел.
В октябре 2005 года я прибыл в Захедан. Встретившись с талибами, взял у них деньги для Тахира Юлдаша и вернулся в Кветту. Там я остался на ночлег у знакомого афганца. Ночью был задержан сотрудниками службы безопасности Пакистана.
На самом деле меня душила моя неприкаянная жизнь. Скитания, опасности отняли смысл жизни у моей семьи, у детей. Осуждаемые исламом обман, мошенничество, вымогательство, предательство, насилие, месть превратились в смысл жизни. Религия была их маской…
Сегодня, находясь за решеткой, сожалею о содеянном, с мольбой обращаюсь к Создателю. Простит ли Бог грех сына, не оправдавшего надежд родителей? А сына, предавшего родину, народ?
А простят ли отца дети, родившиеся и выросшие в скитаниях, проводившие ночи в ожидании опасности, не знавшие счастливого детства?! Какова их судьба сейчас? День и ночь провожу в бесконечных вопросах и размышлениях…
Я писал это письмо не в поисках утешения и успокоения, напротив, писал для того, чтобы остальные по ошибке не ступали на эту тропу заблуждений.
Осужденный Дильшод Хаджиев
